Преступление по национальному признаку

Человеческая память избирательна, особенно детская. Чем тяжелее воспоминания, тем сильнее она старается избавиться от них. Но есть то, что никогда не сотрется из памяти.

Лариса Владимировна Анкушина  живет в г. Тобыл. Но не всегда – переехала сюда в двухтысячных. До этого пришлось поработать и в Качарах, и Камышнинском (ныне Камыстинском) районе. Ну, как бы то ни было – всегда в пределах Костанайской области. А вот в саму область ее еще девочкой депортировали насильно.
Лариса Владимировна родом с Украины. Там родилась и жила с мамой и братом. История мытарств семьи началась с Великой Отечественной.

– Я очень плохо помню события тех лет, все-таки была очень маленькой. Но в памяти осталось, что в какой-то день мама пришла и сказала, чтобы я собирала свои вещи, игрушки. Зачем, почему? Она сказала, что нас эвакуируют. Повезли на подводах то ли на быках, то ли на лошадях, вещи везли – это я помню. Потом была долгая дорога на поезде и жизнь в лагере, которые совершенно стерлись из памяти. Как потом рассказывала мама, оказывается, всех нас угнали в Германию. И мы находились в лагере до самой Победы, – рассказывает собеседница.

Как пришла Победа, она знает по рассказам мамы – «утром рано на рассвете объявили, что кончилась война, все кричат ура, а немцев никого – куда-то ушли все…»
Всех, кто находился в лагере, освободили советские солдаты, и тут выяснилось, что мама Эмилия Яковлевна Швамбергер  – немка.

– Я тоже была записана немкой по маме, а брат – украинцем по отцу. Ну что ж, неблагонадежные, значит. Поэтому сразу из Германии мы отправились в ссылку…

Их повезли в далекий, неведомый Казахстан. Лариса Владимировна немного уже помнит эту дорогу: в товарных закрытых вагонах, полно народу, а под самой крышей – маленькое окошечко. И любопытные дети все пытались подтянуться и посмотреть – что там, за окошечком? А взрослые постоянно одергивали – вдруг взорвется что-нибудь, залетит, убьет… Война кончилась, а страхи у людей еще оставались.

– Конечно, можно было маму более подробно расспросить, как все было, но она, когда приехали сюда, старалась вообще не рассказывать о прошлом. И нам запретила по-немецки говорить, мы по-русски разговаривали.

После долгого, изнурительного пути они прибыли в Казахстан. Привезли их в Кустанай, а из города в поселок Красный Октябрь (сейчас – Алтын дала).

– Подселили к какой-то семье, не помню, сколько времени мы у них прожили, но не так долго, с месяц, наверное. Но помню, это было летом. Потом нас несколько семей отправили в Александровку. Там тоже сначала у людей на квартирах были, потом купили себе земляночку – мама вещи, что у нее были, продала, еще и корову, хоть мы и голыебосые были, так и жили.

Конечно, нелегко было всем тогда, голодали, помню, и колоски ходили собирали. Но к нам отношение со стороны местных было хорошее. Встречали, помогали, делились, чем могли. Но голодали сильно, это правда. Помню, мама придет с работы, а мы на печке греемся вчерашним теплом, она говорит – ну что, давайте что-нибудь покушать приготовим. У нас была шкура теленка, она отрезала кусочек, смолила и варила из этого суп, туда бросить-то нечего, муку давали, правда, так она затируху сделает, туда бросит, и мы это кушали, – со слезами рассказывает Лариса Владимировна.
Тяжело было первое время, потом жизнь более-менее наладилась.

– Слава Богу, Казахстан нас не обижал, если не считать некоторых людей, которые по глупости могли и обозвать, и обругать фашистами. А в чем мы виноваты? – задается вопросом уже сегодня собеседница.

Когда, как выразилась Лариса Владимировна, «сняли комендатуру», им выдали документы, справки о реабилитации, можно было вернуться на родину. Но у семьи там никого не было – ни родных, ни близких, поэтому они остались в Казахстане. И в 90-е тоже не вняли призывам вернуться на «историческую родину»- в Германию, решив, что другой Родины у них уже не будет, она здесь – в Александровке, где они знают всех, а все знают их, где они выжили, работали и дождались лучшей жизни.

Виновны по этническому факту

Надо сказать, что люди немецкой национальности подверглись репрессиям с первых дней начала Великой Отечественной войны. И немало их было насильно депортировано в Казахстан, в том числе в Костанайский район.

В прошлом году нам удалось найти сведения о количестве прибывших переселенцев и количестве домов, требующихся для их размещения, по районам области.

Так, в графе «Кустанайский» стоит цифра 2470 494, где первая – это количество людей, вторая – необходимое количество домов для их размещения.

Следует отметить, что и до депортации немцев в 1941 году на территории Кустанайской области проживало достаточно большое количество населения немецкой национальности. Мы уже писали о том, что на территории нынешнего Костанайского района было несколько немецких сел – Надеждинка, Воскресеновка, Семеновка, Шишкинка и др.

Но следует сказать, что и высланные в 1941 году немцы, и те, кто уже давно жили в Костанайском районе, были равно подвержены отправке в трудармию. Следующий документ адресован председателям колхозов и сельских Советов, с получением которого требовалось немедленно оповестить под расписку по прилагаемым спискам женщин немецкой национальности о явке их 7 марта 1943 года в 10 часов утра для отправки в рабочие колонны. Вызываемые должны обязательно иметь при себе исправную теплую обувь и одежду, белье и полотенце со сменой, постельную принадлежность, кружку, ложку и запас продуктов на 10 суток. Кроме того, следовало иметь паспорта и справки о зачислении в рабочую колонну.

При этом в соответствии с постановлением ГКО № 2383-сс от 17 октября 1942 года о мобилизации немцев в рабочие колонны и об устройстве детей мобилизованных, остающихся без родителей, суженный состав Кустанайского облисполкома 28 октября 1942 года совершенно секретно принял решение, которым на местные исполкомы городских и районных советов возлагалось определение остающихся без родителей детей мобилизованных в трудовые колонны немцев ближайшим родственникам или немецким колхозам, которым передавалось на хранение и имущество мобилизованных. Однако, в силу ряда причин основная часть детей попадала в детские дома области. К примеру, приказом по Мендыгаринскому детскому дому № 51 от 7 октября 1944 года считались принятыми в число воспитанников детского дома 34 ребенка, направленных из Кустанайского детского приемника-распределителя, среди которых были Франк М. А. – 12 лет, Квинт Яков – 9 лет, Бидорф А. И. – 9 лет, Ф. – 9 лет и т. д.

31 мая в Казахстане отмечают День памяти жертв политических репрессий. За годы репрессий в созданные на территории Казахстана лагеря было сослано свыше 5 млн человек.

По другим данным, общее число осужденных значительно превосходит эту цифру.
За 33 года с 1920 по 1953 около 110 тыс. человек были подвергнуты политическим репрессиям, около 18 процентов всей казахстанской партийной организации были объявлены врагами народа.
В пик размаха репрессий в 1937 году в Казахстане количество арестованных достигло 105 тысяч человек, из которых порядка 22 тысяч были приговорены к расстрелу.

В Казахстан было депортировано 1 миллион 209 тысяч человек. В жернова адской машины лагерей попали люди 34 национальностей. Из них 35 процентов – русские, 28 процентов – немцы, 18 – казахи, 7,2 процента – украинцы.

Айжан АДЫРБАЕВА