Его в дорогу песня позвала

Целина многим жителям советских республик-сестер помогла обрести вторую родину. Не стал исключением и Иван Шиян. Приехав в Казахстан из далекой белорусской глубинки, он нашел здесь семью, дом и остался навсегда. Сегодня живет в г. Тобыл и о возвращении в Синеокую и не помышляет.

Иван Иванович, несмотря на свои 89 лет, вполне крепок и телом, и умом. Помнит многое из своей непростой долгой жизни. Застал войну, которая к ним, белорусам, пришла первой. Как следствие – голод, бездомность. Свой родной очаг обрел лишь в Казахстане, куда уехал, очарованный романтикой дальних дорог.

– Я родился в селе Амбовичи Слуцкого района Минской области. В 1958 году вернулся из армии. Тогда в наших деревнях у каждого в доме было радио в виде репродуктора. И вот услышал песню – неформальный гимн целины – «Едут новоселы по земле целинной…» И сразу загорелся поехать в Казахстан.

Еще одной причиной столь радикального решения для простого паренька из маленькой, еще толком не отстроенной белорусской деревни, по признанию Ивана Ивановича, стало и желание работать на машине.

Все-таки он отучился на курсах машинистов-трактористов, а в их деревушке ни одного трактора, все на лошадях.

– В марте 1959 года я высадился на станции Аманкарагай. Какого-то направления, путевки не было. Я просто спросил у людей, как мне попасть в совхоз. Причем было все равно, в какой. Мне посоветовали пойти на нефтебазу, туда приезжают бензовозы из совхозов. Вот я и сел на первый, который пришел. Так попал в совхоз «Чернышевский» Семиозерного района.

В армии Иван Шиян отучился на шофера, имел права, поэтому сразу отправился к директору совхоза, дескать, возьмите на работу шофером. Но тот отказал – машин свободных не было. Говорит- вот придет новая, ее отдадим хорошему водителю из тех, кто давно здесь, а его авто – тебе. А пока садись на трактор.

Через некоторое время пришла новая грузовая машина. Конечно, все просят себе. А директор совхоза по-своему задумал: с третьего отделения, поселка Жалынды нужно было возить молоко. Старые машины ломались постоянно, молоко прокисало. Поэтому решил направить новый транспорт туда. Но только вот и работать, и жить нужно было в Жалынды. Конечно, из совхоза желающих уезжать на отделение не было. Тогда директор вызвал Шияна – ты молодой, холостой, дадим новую машину, если согласишься.

– А мне что – я согласен! Только, говорю, дорогу не знаю. Ничего, сказали, покажут. А оттуда каждый день на лошади почтальон в совхоз приезжал. Его и снарядили провожатым. Так почтальон на лошади быстрее меня в поселок приехал и оповестил всех, что едет новый шофер. Весь аул собрался, меня встречают. Я так важно на машине подрулил, вышел, представился. С каждым познакомился. А воздух чистый, трава зеленая, тут же еще и бешбармак варится. Очень хорошо тогда меня в Жалынды встретили, никогда не забуду, – рассказывает первоцелинник.

На тот момент ему было 24 года, когда познакомился с милой дояркой по имени Ольга. Она была из местных, ее предки еще в столыпинские времена приехали в Казахстан за лучшей долей. Всего 17 лет ей было. Поженились, и остался Иван в Жалынды.

– Сейчас на свадьбы смотришь, машины дарят. А у нас тогда какие подарки были? Кто вилку, кто ложку, кто кружку принес. Землянку себе саманную построили, в ней и жили. Ни газа, ни света…Но мне нравилось – свежий воздух, хорошая работа. Трое детей у нас родилось – сын и две дочки. Сейчас тоже рядом – сын в Красном партизане, дочки в Костанае, никто не уехал. А с женой моей Ольгой Кузьминичной мы прожили 63 года…

Вспоминается такое: сидели как-то в землянке зимой, а ее снегом завалило. И вдруг стены ходуном пошли, грохот какой-то! Что такое? Выскочили – оказывается, трактор поверху прошел, не увидел, что землянка под снегом. Но устояла, хотя стены саманные были. Вот так жили.

Но все же пришлось им уехать из Жалынды, так получилось, что отделение расформировали, не стало здесь магазина, школы, и люди стали уезжать. Потом передали аул в совхоз «Приозерный», туда и переехали. Здесь работал сначала шофером, потом директор Иван Несторович Шевченко предложил стать управляющим первого отделения. Не хотел, но директор уговорил. Так и проработал в этой должности 11 лет.

– Директор ушел на пенсию. А в то время во все совхозы ездили автобусы, ПАЗики, возили народ в район, в город. А у нас такого автобуса не было. И стал народ на собрании выступать – почему так? Людям отвечают – автобус-то есть, ездить на нем некому. А у меня к тому времени уже категория «Д» имелась. И меня перевели в Кустанайский автопарк. Я возил людей в райцентр, из райцентра – в Кустанай, вечером возвращался в совхоз. Так проработал с 1987 до 1995 года.

А дальше понятно – перестройка, развал. И Иван Иванович решил с семьей переехать в Затобольск. Купил квартиру, в которой и по сей день живет. Правда, сейчас один – Ольги Кузьминичны не стало два года назад…

Не могу не задать вопрос – была ли мысль вернуться на историческую, как сейчас говорят, родину? Первоцелинник твердо отвечает – нет. И не только потому, что малорадостной была там его жизнь. На тот момент, когда обзавелся семьей, крепко встал на ноги, не было времени разъезжать. А потом постепенно и не осталось на родине никого.

– Мать умерла в 1947 году, оставался отец, брат с сестрой. Они тоже уехали из родного гнезда – брат тоже в Казахстан, в Петропавловск, сестра – в Ленинград. Их уже тоже нет. Так что никогда не ездил туда, а теперь и не нужно. Теперь здесь моя родина, моя земля.

Может быть, пришлась ему по душе новая родина тем, что сгладила его душевные раны, оставленные войной? Иван Иванович хорошо помнит войну.

– В 1941 году, когда немцы Минск заняли, на другой день уже по нашей деревне на мотоциклах разъезжали. Детей и стариков, правда, не трогали, а вот всех, кто помоложе, забирали. У кого хорошие дома были – хозяев повыгоняли, туда офицеры заселились. А вот где жили простые солдаты, не знаю, но они обедали возле речки. Ели немцы свиную тушенку из банок, а мы, голодные ребятишки, рядом вертелись. Они банку выкинут, а мы подберем и вылизываем остатки. Для них это было как развлечение. Однажды один из них показал нам банку и бросил, и мы за ней побежали. Только вот старший из нас подножку мне подставил, и я упал. Пока поднялся, пока подбежал, – пацаны уже все вылизали, мне не досталось. А тут немец котелок мне протягивает – дескать, иди, воды принеси. А я так разозлился и обиделся! Взял и фигу ему скрутил. Как он взбеленился! Вскочил, выхватил из сложенной «пирамидки» автомат, затвор передернул, в меня нацелил дуло и на крючок нажал… Хорошо, в этот момент другой солдат схватил автомат за дуло и дернул вверх. Так автоматная очередь поверху прошла, на голове моей волосы только задела…

Через время по деревне пробежал слух, что идут карательные отряды. Все собрались в лес, к партизанам. Но некоторые остались, дескать, нас не тронут, мы мирные люди, ничего немцам не сделали. Но ошиблись они.

Когда каратели пришли, собрали всех оставшихся, заперли в одном из сараев и заживо сожгли. После этого запалили и всю деревню, Иван Иванович говорит, что они, мальчишки, из леса вышли и смотрели, как горят их дома…

– Когда война кончилась, вернулись, а там ничего не осталось. В погребах жили. Голодно, холодно. Лебедой, крапивой питались. В школу ходили в соседнюю деревню, которая уцелела, через лес. Однажды, после занятий во вторую смену, возвращались домой. И как-то так получилось, что все вперед ушли, а я сзади потихоньку шел. Иду неспеша, оглянулся – и увидел, что за мной волк идет! Я остановился, он стоит. Я пошел, и он двинулся. Бежать боюсь, а еще мысль такая в голову пришла: рассказывали, что немцы, уходя, оставили своих собак, натасканных на людей. Они одичали, жили в лесу. Подумал, что это одна из них. Волк на человека просто так не нападет, а эти собаки могли разорвать. Поэтому испугался страшно, но старался виду не показывать. И только когда завидел первую землянку, где были люди, со всего духу помчался вперед…

Много чего еще было пережито в детстве и юности. Но Иван Иванович – из того поколения, что не привыкло жаловаться. Забывая обо всем, работали, радовались, пели песни! Шияну помогал в этом аккордеон, который сопровождал его всюду с первых дней целины.

– Я когда на тракториста учился в Карелии, у нас в училище можно было выучить нотную грамоту. Правда, инструмента у меня не было, и тогда я на фанерке нарисовал клавиши и вот зрительно и мысленно «играл» и запоминал ноты. Так и научился, мелодии на слух подбирал. Всегда за столом подыгрывал, когда пели – хоть русские, хоть казахские песни.

Иван Иванович улыбается – хорошо жили, дружно, весело. Помогали друг другу всегда. Еще ему понравился наш климат, вроде лучше дышится. А на вопрос – как он думает, нужное ли это было дело – целина, отвечает просто:

– Я не могу об этом судить. Просто рад, что я приехал сюда, что так сложилась жизнь. Я доволен.
Как говорится, и добавить нечего. Только сказать в очередной раз спасибо таким людям за их труд, за самопожертвование, за все, что имеем мы сейчас.

Айгуль ЖУМАБАЕВА