«Миссия президента – принимать трудные решения…»

На прошлой неделе президент РК Касым-Жомарт Токаев дал эксклюзивное интервью телеканалу «Хабар». Беседовала с главой государства журналист Вера Захарчук. По ряду причин мы не станем приводить полные вопросы, ограничимся лишь основным их направлением.

Касым-Жомарт Токаев сразу отметил, что выбор на нее пал не случайно:

– В эти дни ко мне поступает очень много обращений с различных компаний, каналов, в том числе западных и российских. Я всем отказываю, потому что решил пока не давать интервью. Но сделал исключение для канала «Хабар», в том числе в вашем лице, поскольку вы не входите в пул журналистов, которые работают с президентом. Вы человек известный, потому, думаю, мы сегодня должны хорошо поработать.

– Январские события – что это было? Мирные митинги, над которыми потеряли контроль, спланированный заговор, государственный переворот?

– Сегодня я думаю, что это была спланированная акция, причем все этапы беспорядков, начиная с мирных протестов, которые действительно были, и заканчивая убийствами и мародерством – это была целостная операция, задуманная профессионалами и исполненная ими же. Что касается мирных демонстраций, то естественно, они состоялись и какого-то применения силы против демонстрантов не было и не могло быть. Затем им на смену пришли молодые люди, которые просто хулиганили, кидались на полицейские щиты и прочее, и прочее. Затем пришла третья волна – это мародеры, причем уже их было очень много, это убийцы, насильники, но самое главное – ими руководили профессиональные боевики, которые прошли специальную подготовку, хорошо ориентировались на местности и они также знали месторасположение силовых органов. И они атаковали эти здания, во всяком случае, руководили атаками на эти здания. Этих людей, естественно, материальные ценности не интересовали, они руководили атаками на административные здания, их интересовали уголовные дела, досье на сотрудников правоохранительных органов. Это была тщательно спланированная операция, по своей сути террористическая, с привлечением боевиков из-за рубежа. Вы, наверное, обратили внимание, что боевики организовали захват аэропорта в Алматы. Сейчас следствие показывает, что аэропорт был захвачен для того, чтобы обеспечить проход через него граждан, прилетевших из одного центральноазиатского города, это были подготовленные боевики и командиры. Они, естественно, прилетели под видом гастарбайтеров. Их провели через пограничные стойки, запустили в город и приступили к руководству операцией. Затем после того, как правоохранительные органы перехватили инициативу, дали отпор, они были эвакуированы опять же через алматинский аэропорт, после чего аэропорт был сдан законным властям. Это была, повторяю, тщательно спланированная операция, ее целью было ликвидация государственных институтов, подрыв конституционного строя, и, в конечном счете, как мы полагаем, ведь следствие еще продолжается, захват власти. Теперь, забегая вперед, я думаю, вы хотели задать и такой вопрос – почему это стало возможным? Мы сейчас, как я уже выразился, ведем разбор полетов. Выяснилось, к сожалению, отсутствие единого четкого алгоритма действий правоохранительных органов в подобного рода ситуациях. Я сам как глава государства участвовал в некоторых учениях – командно-штабных, военных и других. Эти учения никакого отношения к реальной ситуации, в частности, к той, что случилась в Алматы, не имеют. Алгоритма действия не было. Мы же исходим из того, что оружие не должно применяться против демонстрантов. Полицейские не имели при себе оружия, они были вооружены шумовыми гранатами, слезоточивым газом, в их распоряжении имелись водометные машины. Что касается этих машин, то они не были использованы, потому что тут же были захвачены бандитами, потому что они знали, что у полицейских есть четкая инструкция – не применять оружие в отношении так называемых демонстрантов. Это тоже говорит о том, что операция была подготовлена с их стороны. Сильно пострадали молодые ребята-десантники, которые тоже не имели при себе оружия и были вооружены лопатками и дубинками. Бандиты их раздели и использовали в качестве живого щита при атаке на резиденцию президента, это раз. Во-вторых, использовали женщин. Вообще, следствие показывает, что бандиты, которые непосредственно участвовали в боевых действиях, находились под воздействием наркотиков. То есть у них уже пропало чувство боли и, когда на заключительном этапе силовые органы начали применять оружие – они стреляли по ногам, боевики падали, но не чувствовали боли, которую обычно чувствуют раненые. То есть это опять же говорит о тщательно спланированной операции. Кроме того, интересный факт – одна из бандитских группировок, довольно многочисленная, проживала в пятизвездочном отеле в Алматы. Кто оплачивал им это все? И расположила свой командный штаб на 1 этаже гостиницы «Казахстан». Сейчас ведется следствие, допрашиваются люди и вскрываются такие факты, которые раньше трудно было даже представить.

– Кто вообще стоит конкретно за этой попыткой госпереворота?

– Это покажет следствие, я не хочу предвосхищать его ход, это было бы неправильно. Работы очень много. Дело в том, что очень многие боевики, в том числе их командиры, покинули Алматы – кто-то растворился в сельской местности, кто-то переехал через границу, ушел в соседние республики, кто-то по-другому замаскировался и ушел в подполье. Есть факты, когда они сбривают бороды, меняют внешность, превращаются в гражданских лиц и, если их арестовывают, они кричат, что «мы случайные прохожие», но так не бывает. Масштаб погромов вы сами видели, будучи в Алматы, и вдруг все оказались случайными прохожими. Естественно, все случаи незаконного задержания граждан и тем более применение в отношении них силовых методов будут тщательно расследоваться. То есть нужно очень серьезно разбираться.

– Да, но сейчас критикуют, в соцсетях рассказывают, что избивают, пытают…

– Есть очень большая доля преувеличения в словах народа. Вообще истерии вокруг событий в Алматы, естественно, много, люди обеспокоены, можно понять. Поэтому я дал поручение Генеральной прокуратуре по каждому случаю проводить расследование. Из СМИ я узнал, что создана общественная комиссия во главе с известным правозащитником, адвокатом Арманом Умаровым, и я приветствую это решение. Действительно, нам нужно привлечь независимую общественность с тем, чтобы она объективно сама разобралась в том, что сейчас происходит, и в том, что происходило в те трагические дни. Я знаю, что омбудсмен по правам человека и известная правозащитница посещают СИЗО, встречаются с задержанными, выясняют условия их содержания, выслушивают жалобы и т.д. Я считаю, что это очень полезная работа. Я сам как глава государства заинтересован в том, чтобы права граждан не нарушались.

– На ваш взгляд – правоохранительные органы не перегибают палку в этих обстоятельствах?

– Нам надо пройти «между Сциллой и Харибдой» в этом вопросе, то есть в конце концов мы должны найти тех людей, которые реально участвовали в бандитских акциях против мирных граждан, жителей Алматы – это первое. С другой стороны, права граждан не должны нарушаться. Я же говорю – участвовали тысячи бандитов в этих фактах, и вдруг все превратились в случайных прохожих. Я не оправдываю незаконные действия полиции, если таковые имеются, и мы, естественно, будем пресекать. Соответствующее замечание министр внутренних дел уже получил, и мы заверяем, пользуясь возможностью, жителей Алматы, что их права по большому счету нарушаться не будут.

– Много вопросов по поводу этой цифры – 20 тысяч боевиков, дескать, не может такого быть…

– Ну, во-первых, бандитская акция в Алматы ведь продолжалась не один час. В конце концов бой у здания департамента полиции продолжался две ночи. Две ночи полицейские отбивались от бандитов. Взяли численностью полицию и военнослужащих. Это говорит о том, что бандитов было очень много. В-третьих, шли с трех направлений на Алматы – там, где были выставлены блок-посты полицейских, они были просто смяты бандитами. Поэтому они должны были произвести передислокацию, перегруппировку, чтоб собраться на площади, опять же не будучи вооруженными. Вопрос в этом. И говорить о том, что бандитов было мало, смеяться по этому поводу, я считаю, просто неумно. На самом деле они шли как бы волнами. Я же говорю – ими командовали. Одна волна пошла, пограбили, ушла, вторая волна пришла и т.д.

– Ваш приказ стрелять на поражение – не самое популярное решение, и вызвало волну возмущения, в частности в США, в Европе. Тем не менее, что стояло за этим жестким решением?

– Я же сказал, что отсутствовал четкий алгоритм, план действий правоохранительных органов в данной ситуации. Была неразбериха, я вам откровенно признаюсь. Руководители правоохранительных органов опасались брать на себя ответственность. Полная безынициативность. Я им сказал – слушайте, если бы маршал Рокоссовский или маршал Жуков каждый день бы спрашивали разрешения у Сталина на те или иные действия – они бы выиграли войну? Ведь это была настоящая война – нужно было брать на себя ответственность. Наши законы таковы – после жанаозеньских событий были приняты законы, которые сковывали правоохранительные органы в плане применения оружия именно в таких ситуациях, когда они выходят из-под контроля. Поэтому еще до публичного заявления я сказал, что по бандитам – вооруженным бандитам мы должны открывать огонь. Я взял ответственность на себя, а уже в своем заявлении я как бы повторил публично, потому что люди опасались – да, хорошо, что нам президент говорит это на бумаге или по телефону, а где публичность, нам же потом отвечать. Я считаю, что глава государства, президент именно в таких ситуациях должен брать ответственность на себя. Я же дипломат, профессиональный дипломат, я знал, как действовать. Я знал, что будет именно такая реакция, но интересы государства, интересы безопасности наших граждан для меня превыше всего. Я в это время меньше всего думал о реакции на западе. Я думал о том, чтобы навести порядок в нашей стране.

– Но смотрите, дошло до того, что мы обратились к миротворческим силам по договору ОДКБ. И теперь как бы задолжали, будем вынуждены на какие-то уступки – такова реакция на ваши действия. Причем так люди думают и у нас, и в России, и на западе. Каково ваше мнение?

– ОДКБ является нашей общей организацией. Казахстан в 1992 году участвовал при ее создании. Наш первый президент Нурсултан Назарбаев выдвигал соответствующую инициативу. И я напомню, что она была создана в мае 1992 года – почти 30 лет назад. Т.е. обращаясь в ОДКБ, я не обращался к посторонним людям, я фактически обращался к самому себе, своим союзникам, это первое. Во-вторых, привлечение миротворческого контингента сил ОДКБ было исполнено в соответствии с договорными документами, т.е. это было совершенно законно. В-третьих, миротворческий контингент ОДКБ прибыл в Казахстан и не произвел ни одного выстрела. С самого начала была достигнута договоренность о том, что этот контингент будет выполнять функции обеспечения, т.е. охрану стратегических объектов. С остальными вопросами мы сами разберемся, нам нужен был тыл. И в-четвертых, – это надо хорошо понимать, что сама весть о прибытии миротворческих сил в Казахстан сыграла очень важную психологическую и устрашающую роль для бандитов – понятно, что это сила. И, кстати говоря, это объединенный контингент, там же, кроме России, были воинские части Белоруссии, Таджикистана, Армении и Кыргызстана.
Что касается слухов о том, что мы где-то задолжали и т.д. Я ответственно заявляю, что никаких разговоров с Путиным, а их было немало, о том, что мы потом когда-нибудь рассчитаемся, естественно, не было. И никаких предварительных условий со стороны Кремля тоже не было. В конце концов, Россия для Казахстана – это союзное государство. В 2013 году был подписан соответствующий договор в Екатеринбурге. Я, кстати, в это время находился в Женеве и не участвовал в подготовке этого договора. И там говорится о союзнических отношениях между Казахстаном и Россией. И отношения между нашими странами всегда были тесными, конструктивными, поистине партнерскими еще до этих событий в Алматы, и они будут иметь продолжение. Я, скорее всего, где-то в середине февраля по приглашению президента РФ буду находиться с визитом в Москве, и мы подпишем очень важные соглашения, которые будут связаны с долгосрочным сотрудничеством между нашими странами. И не надо переворачивать с ног на голову, дескать, «он отдал приказ стрелять по мирным демонстрантам» – мирных демонстрантов не было на площадях, там буйствовали, была проявлена особая жестокость со стороны бандитов. Кроме того, говоря об отсутствии алгоритма – когда вводится режим ЧП, головной организацией является министерство внутренних дел. Когда же режим ЧП перетекает в антитеррористическую операцию, головной организацией должен стать КНБ. И этот переход очень трудно осуществить – пока они передают дела, совещаются… Я говорю – слушайте, товарищи, война идет, а вы совещаетесь. Я приказываю вам взять всю ответственность за подавление мятежа на свои подразделения, а я буду командовать не только как верховный главнокомандующий, но и как глава Совета безопасности.

– Отключение интернета – понятно, что из соображений безопасности, но этим мы создали такой информационный вакуум, что сейчас приходится все разъяснять…

– Информационно мы проиграли, это надо признать. Никто толком не объяснил мои действия. Уже потом я в режиме ручного управления начал давать поручения выступить там, сказать здесь и т.д. То есть информационно мы проиграли, но не до этого было, знаете, мы все думаем задним числом, а в то время разве можно было думать о том, что о нас кто скажет? В таких случаях интернет отключается не только в Казахстане, но и в целом ряде стран, потому что его используют недобросовестные люди. Надо отметить, что среди командиров бандитских формирований были люди информационно очень хорошо, специально подготовленные, то есть информационная кампания пошла – фейки лились рекой. Это опять же говорит в пользу того, что эта вылазка против Казахстана была подготовлена.

– По поводу Первого президента. Был ли сговор или некие договоренности между вами? Его не было нигде, есть мнение, что между вами происходил некий торг по целому ряду вопросов…

– Нет, никакого торга, естественно, не было. Разговоров о личных привилегиях тоже не было. Единственное, был разговор о том, что нужно срочно решить вопрос о статусе председателя Совета безопасности, и, когда ситуация обострилась, я скрывать не буду, я поставил вопрос, что сейчас обращусь к нации и должен заявить, что с этого момента являюсь председателем Совета безопасности.
28 января состоялся съезд партии Нур отан, я там выступил и дал оценку исторической роли Нурсултана Абишевича Назарбаева, думаю, эта оценка объективная, и надеюсь, что на эту оценку, на эту характеристику люди будут ориентироваться в будущем.

– Ваше мнение вообще о нашей интеллигенции, известных людях, которые призывали выходить на митинги, а сейчас высказываются по определенным моментам…

– Действительно, роль интеллигенции, особенно в критические моменты истории, особая. Что касается той трагедии, которую мы пережили, естественно, я понимаю – интеллигенция, медийные персоны, видимо, находились в состоянии шока, поскольку произошла очень быстрая смена декораций – вместо мирных демонстрантов пришли вначале хулиганы, а потом профессиональные бандиты. И может, эту смену декораций некоторые не увидели. А может быть, некоторые СМИ специально это сделали, с тем, чтобы поставить все с ног на голову, будто репрессивные меры были применены и использованы против мирных демонстрантов, хотя мы, пережившие эту трагедию, знаем, что все было по-другому. Возможно, организаторы атаки на Казахстан специально предусмотрели и этот сценарий – быстрая смена декораций и люди не понимают (что происходит). Когда в город входили бандиты, жители Алматы с балконов, не разобравшись, их приветствовали, были и такие моменты. Дескать, вот молодцы, вышли на улицы, протестуют против власти и т.д. Но они не знали, что будет потом. Что эти бандиты растерзают всю Алма-ату.

Здесь был задан вопрос о возможном возвращении старого названия городу Алматы и возможной смене власти о нем. О том, что акима сменили, уже известно, а по поводу возвращения прежнего наименования Токаев высказался так:

– Ну зачем мы сейчас будем переделывать все документы, принимать решения и т.д. Алматы больше подходит для людей казахскоязычных. Что касается русскоязычных, то «Алма-ата» как-то сподручнее произносить. Поэтому давайте договоримся о том, что официально название Алматы останется, а сам город будет называться так, как удобно его жителям, и тем, кто со стороны очень тепло относится к нашему городу. В конце концов, китайцы свою столицу называют Байджин, как-то исторически так получилось, так что проблемы здесь нет.

– Встреча с предпринимателями – вы сказали, что молодежь должна получать технические специальности, и преимущественно в России. Вы действительно считаете российское образование передовым?

– Российское образование очень хорошее, особенно техническое, это общеизвестный факт. В Москве, например, есть такие вузы как МФТИ, МИФИ, Бауманский университет, в Новосибирске, Томске хорошие вузы. Конечно, нет никакой обязательности, я просто высказал предположение, что лучше направлять на учебу в Россию, потому что здесь присутствует и языковой момент, у нас нет языкового барьера, во-первых, а во-вторых, коль скоро мы являемся стратегическими партнерами, у нас совместные предприятия, в том числе относящиеся к крупному бизнесу, нам нужны технические кадры, которые обучались бы в России. Кто-то, возможно, захочет обучаться на западе, естественно, препятствий ставить не будем, но надо понимать, что там очень специфическое образование, и кроме того, я бы не стал идеализировать западное образование. Там есть свои проблемы, и мы знаем, что западные университеты тоже превращаются в конторы по печатанию дипломов – плати деньги и пожалуйста, получай свой заветный диплом, чем некоторые наши молодые люди злоупотребляют, говоря: «Я окончил …», и называют какое-нибудь известное учебное заведение на западе. А если на самом деле вникнуть, он там учился не больше года.

– Да, после того, как вы выразились про Гегеля с Бабелем, все стали гуглить. Давайте побольше такого, может, люди начнут самообразовываться…

– На самом деле я сократил про Гегеля с Бабелем, там присказка звучит по-другому…Вот так – не совсем образованные, а очень повезло в бизнесе, и это навевает на определенные размышления. Ну, возможно – они везучие.

– Насчет бизнеса – на самом деле повезло-то не всем. На встрече с предпринимателями вы сказали, что в стране сложилась небольшая группа бизнесменов, в руках которых сосредоточены большие активы…

– На самом деле меня это очень беспокоит, потому что такое олигополия – небольшая группа людей полностью контролирует все большие сектора экономики и кроме того, они оказывают сильное влияние на принятие государственных решений, в том числе подотчетных высшему руководству.

– Мы это признали, а что делать?

– Работа предстоит очень большая. В первую очередь начинать надо с численности малых и средних предпринимателей. Другого выхода нет. Создавать условия, в том числе обеспечивать их доступ к кредитным ресурсам. Экономика у нас не такая уж и большая. Сейчас, конечно, не время рассуждать о плюсах и минусах европейской интеграции, но нужно признать, что мы живем, мы существуем в реалиях евразийской интеграции. Поэтому нужно адаптироваться и находить плюсы, находить достоинства с точки зрения интересов нашего государства. Это очень большая работа, в том числе и для нашего правительства, и поэтому я уделяю самое пристальное внимание именно этому направлению деятельности нашего правительства и соответствующий министр получил статус заместителя премьер-министра. Потому что он должен вести переговоры на равных, в том числе и в Москве в рамках Евразийской экономической комиссии.

– Реформы – что будет? Возможность «почистить ряды»? Возможно ли все сломать, а потом заново построить?

– Я против, чтобы косить кадры, нужно кадры оценивать по их квалификации и рабочим качествам. А так, на потребу публики менять полностью на 100% правительство и говорить «вот я пришёл, я революционер», – это не мой метод. С другой стороны надо признать, что скамейка запасных (кадров) не очень длинная.
Знаете, как в старом анекдоте, а может, это было правдой, когда Берия пришел к Сталину и сказал: «Что-то надо делать с писателями. Фадеев пьет, Шолохов пьет, Вишневский пьет, Симонов пьет, Алексей Толстой тоже прикладывается к рюмке», на что Сталин сказал, – а у меня других писателей нет. И здесь тоже. Нужно искать подходящих министров. Были случаи, когда чиновников назначали буквально с улицы, но это чревато дестабилизацией и расбалансированностью ситуации, которая и так, прямо скажем, достаточно хрупка.
Поэтому нужно подходить очень осторожно к кадрам. Это не значит, что их надо консервировать. Естественно, в будущем будут изменения, но выверенные и продуманные. Мы в рамках Совета безопасности будем заниматься реформой системы национальной безопасности, поскольку эти трагические события показали абсолютную актуальность этой проблемы, и нельзя затягивать.

– Сколько отдано времени на эти реформы?

– Реформа не сводится к тому, чтобы менять людей. Реформа – это, прежде всего, изменение системы или, во всяком случае, внесение серьезных коррективов в дееспособность самой системы, функционирование самой системы. Поэтому с этой точки зрения, отвечая на ваш вопрос, как бы предугадывая некоторые события в будущем, я могу сказать, что серьезно думаю над реформированием парламентской системы Казахстана и, конечно же, партийной.

Как я говорил на съезде партии, я должен стоять несколько выше всех общественно-партийных и политических структур, служить неким магнитом, чтобы привести различные общественно-политические силы к единому знаменателю с точки зрения тех позиций, которые являются позиционными интересами нашего государства.

– Тогда, возможно, у нас появится здоровая оппозиция…

– Оппозиция у нас имеется, но в большей степени она на улицах, оппозиция имеется и в самой правящей партии. Считаю, что в мажилисе должно быть несколько сильных партий, в крайнем случае, они должны приходить к консенсусу, если нет конституционного большинства. Но и, в конце концов, находить общий язык с точки зрения даже формирования правительства.
Но, конечно же, одновременно нам нужно воспитывать или взращивать политическую культуру и воспитывать соответствующих политических деятелей. Потому что в таких ситуациях экстремистский, по своей сути, популизм, экзальтация общественности абсолютно ни к чему. Посмотрите, как в Германии: все культурно происходит, партии меняются, люди выступают достаточно спокойно, другие партии их выслушивают, приходят к каким-то соглашениям, рекомендуют своих людей на ключевые посты в правительстве и так далее. Я думаю, со временем мы к этому придем. Во всяком случае, я хотел бы, чтобы в годы моего президентства это случилось

– На самом деле это большая нагрузка на вас. Народ относится с доверием, я это впервые чувствую, раньше такого не было…

– Ну не будем критиковать то, что было раньше, это уже наша история, но моя миссия как президента состоит в том, чтобы все же достичь положительных результатов в трансформации всего общества и всей политической системы и, в конечном счете, естественной экономики.
Я уже в первом своем выступлении с посланием народу Казахстана сказал, что политика и экономика идут вместе, нельзя в наших исторических реалиях говорить о том, что мы сейчас будем заниматься экономикой, а политика подождет, выяснилось, что и политика играет свою роль импульса экономических преобразований. В конце концов мы все учили по Марксу – во всяком случае мое поколение, и мы помним, что в основе труда имеется экономический базис, но есть политическая надстройка, которая посылает свои импульсы в сторону экономического базиса, а иногда политическая надстройка играет более важную роль, нежели экономический базис. Поэтому нужно заниматься одновременно и политической трансформацией общества и экономическими преобразованиями. Это моя миссия. Во всяком случае, я не знаю, как долго я буду находиться президентом Казахстана, но абсолютно точно знаю, что в соответствии с Конституцией – не более двух сроков. То есть никакого переделывания законов, тем более Конституции, не будет.

– Когда в Казахстане будет честная судейская система?

– Прямо нужно сказать, что судейская система вызывает законную озабоченность. Сейчас эта реформа осуществляется. Как она осуществляется, какими темпами – это, конечно же, вопрос дискуссионный. Но она осуществляется.
Я на встрече с предпринимателями говорил о создании коллегии по административным делам. Ее раньше не было. Она специализируется на рассмотрении предпринимательских проблем, инвестиционных споров. Мы сейчас значительно усиливаем статус Высшего судебного совета, который должен играть определяющую роль в принципе при подборе судьей. Мы направляем в судейский корпус людей, которые, возможно, не являются профессиональными судьями, но не всегда ведь быть профессиональным судьей – это гарантия того, что он судит честно. Мы направляем специалистов, в том числе в области корпоративного сектора и других отраслях. То есть нужно разнообразить профессиональный статус, профессиональный состав судей. И, конечно же, главный критерий – это добросовестность и честность.

– Фонд «Қазақстан халқына» – такое ощущение, что олигархи пока не торопятся взносы вносить. Какие меры вы будете предпринимать по отношению к ним, как вы видите работу этого фонда?

– Я лично не вмешиваюсь в деятельность этого фонда. Был назначен его руководитель, экс-министр финансов Болат Жамишев. Есть попечительский совет, я не участвовал в его формировании, они (члены совета) работают на общественных началах. Мое дело – простимулировать поступление взносов в этот фонд. И по-моему, сигнал (олигархам) был очень четкий. Во-первых, это не налог, это благотворительность, но всегда нужно ставить какие-то параметры. Насколько мне известно, правительство установило (взнос) 3% от налогооблагаемого дохода, причем это касается крупного, действительно крупного бизнеса. Фонд будет помогать больным детям, развивать массовый детский спорт, в том числе в сельской местности, средства также будут направлены на восстановление Алматы, развитие культуры и так далее.

– Помощь больным детям – как будет делаться выбор?

– Это зависит от того, какое количество денег будет собрано в этом фонде, а дальше попечительский совет пусть решает, тем более все упомянутые вами лица, включая детского омбудсмена, входят в состав этого совета.

– Резолюция Европарламента в отношении Казахстана требует международного расследования, Ваше отношение к этому документу?

– Мое отношение к Европейскому парламенту как к институту достаточно рациональное, так скажем. Поскольку сам институт существует. Если бы люди знали, во сколько он обходится государствам-членам, то, наверное, критическое отношение к этому институту было бы более сильным. Но, во всяком случае, я не хочу комментировать, потому что это дело Европейского союза. И если они считают необходимым содержать такой институт, за такие средства, то пожалуйста. Резолюция не носит обязательный характер. Это рекомендательная резолюция. Они уже второй раз принимают резолюцию по Казахстану, причем необъективную, преждевременную в данном случае. Поэтому мое отношение к этой резолюции абсолютно спокойное.
Что касается международного расследования событий в Казахстане, не считаю необходимым проводить такое расследование. Справимся сами. У нас есть люди честные, объективные. Некоторых я сегодня уже назвал, которые будут возглавлять общественные комиссии. Я сам не участвовал, так же, как и моя Администрация, в создании этих комиссий. Они сами по своей воле решили создать подобного рода институты. Пусть работают. Поскольку я сам заинтересован в том, чтобы мы получили истину, правду.
Другое дело, что эта резолюция продиктована лоббистами, работающими по заказу наших людей, которые в свое время покинули Казахстан, заработав серьезные, большие деньги в нашей стране и сейчас тратят на то, чтобы организовывать те или иные демонстрации, стравливать людей, действуют по принципу «чем хуже, тем лучше».
Я сравниваю богатых людей из Узбекистана, которые заработали большие деньги вне Узбекистана, но они приезжают на свою историческую родину и спрашивают, что мы можем сделать, и строят больницы, строят инфраструктуру за собственные деньги. В этом большая разница между узбекскими криминальными олигархами и нашими олигархами, которые или здесь, или тем более, за границей атакуют свою страну.

– О сотрудничестве с Китаем…

– Что касается Китая, то надо понимать, что это наш ближайший сосед как бы от Бога. Мы не можем менять своих соседей. Во-вторых, Китай достиг огромных успехов в своем экономическом развитии. Мы должны сотрудничать. Очень сильно на китайский рынок надеются наши сельхозпроизводители, и отрицать это было бы совершенно неправильно. Люди, которые организовывают антикитайские демонстрации, просто преследуют свои политические цели, возможно, не разбираются в потребностях нашей экономики и вообще плохо понимают наши экономические реалии. Возможно, они проплачены соответствующими фондами, структурами, поскольку идет геополитическое столкновение. И хотелось бы, чтобы здесь не чувствовалась некая ксенофобия. Китай нам ничего плохого по большому счету не сделал. И на саммите стран ЦА я сказал, что за 11 месяцев прошлого года объем торговли между странами достиг 17 млрд долларов – это значительная сумма. И мы все заинтересованы в дальнейшем экономическом, интеграционном сотрудничестве с Китаем. Мы должны изучать Китай, изучать китайский язык. Речь не идет о том, что мы должны сдаваться с поднятыми руками, но должны понимать, что это большая великая страна, с которой у Казахстана должны быть хорошие отношения. Мы понимаем значение этой страны, мы всегда сотрудничали в области энергетики, в области нераспространения ядерного оружия, и что касается Казахстана, то мы готовы к продолжению диалога.

– Действительно ли Вы ставите интересы страны выше добрых взаимоотношений с кем-бы то ни было?

– По-моему, последние события показали, что действительно интересы государства для меня превыше всего. И фраза, которую я произнес: «Платон мне друг, но истина дороже», это не просто для того, чтобы поддерживать публику или это фигура речи. Нет. На самом деле, я считаю, что интересы государства, особенно, что касается президента, главы государства должны, безусловно, стоять выше, чем кто-либо. Я думаю, это хороший сигнал, в том числе и тем людям, с которыми я действительно в хороших взаимоотношениях, но, если речь идет об интересах государства, я должен переступить через эти отношения. В этом и заключается миссия главы государства – принимать очень трудные решения. Сегодня мы говорили о моем приказе правоохранительным органам в отношении вооруженных бандитов. Ну что, конечно же, я действовал, может быть, в ущерб себе, в ущерб своей репутации. Хорошо быть, знаете, такой идеальной фигурой в мировом сообществе, сжать руки, выступать и прочее-прочее, и очень плохо, когда тебя критикуют. Но речь ведь идет о безопасности государства и нужно думать об этом – о безопасности наших граждан. Все время этот момент должен присутствовать в голове президента. Я никого не хочу поучать, в конце концов, главы государств – все умные люди. Я говорю о себе.

– Как Вы относитесь к восхвалениям в свой адрес и вообще?

– Я отношусь отрицательно. Дело в том, что я воспитывался в совершенно специфических реалиях, где хвалебные оды просто отсутствовали. Я уже не говорю о том, чтобы они приветствовались. Нет, такого никогда не было. Да и у меня по жизни, я бы сказал, природный иммунитет к подобного рода выступлениям. Но нашу интеллигенцию порой не переделаешь, потому что они воспитывались в совершенно других реалиях. Это сойдет на нет. Вообще проблема интеллигенции очень сложная, существует большая группа писателей, но ведь вы же хорошо знаете, что современная молодежь в очень ограниченном количестве интересуется художественной литературой, и особенно современной художественной литературой. Сейчас люди читают TikTok и Facebook, причем больше одной страницы они уже не выдерживают. То есть им нужна постоянная информация, причем не текстуальная, а визуальная информация – в этом большая проблема. К сожалению, а может быть, и к счастью, нам нужно тоже адаптироваться к этой реальности.

– Спасибо Вам за откровенный разговор! Но хочется сказать, что сегодня не только Вы, но и каждый казахстанец не снимает с себя ответственности за возможность что-то изменить в нашей жизни…

-Спасибо и вам за такой оптимистический подход к нашей жизни.

Источник: khabar.kz